Интервью с Катей и Барнаби l февраль 2014

Maya Lisa
19 февр. 2014 г.
5 мин. чтения

Интервью с Катей Мустонен и Барнаби О'Рорк для Global City.

ЕКАТЕРИНБУРГ, 20 февраля, Global City. В конце этой недели в залах Уральского филиала Государственного центра современного искусства можно будет познакомиться с весьма необычным творческим проектом. Участники Лаборатории перформанса нетривиальным образом продемонстрируют публике возможности тела, помещенного в разные условия.

Накануне мы встретились с кураторами этого проекта, преподавателями импровизации и перформанса, Катей Мустонен (Финляндия) и Барнаби О'Рорком (Англия) и расспросили их о сути эксперимента, пользе перформансов и актуальных политических вопросах, которые могли бы быть помещены в фокус их инсталляции.

- Катя, насколько нам известно, круг ваших интересов как творческого человека весьма широк. Расскажите, пожалуйста, подробнее, какие направления в искусстве на данный момент для вас являются основными? Катя: Если говорить обобщенно, то я реализовываю творческие проекты в области танца, движения и импровизации. Также в сферу моих интересов входят разные формы коммуникации. Сюда, в Екатеринбург, я приехала для того, чтобы вместе с известным музыкантом и визуальным художником Барнаби О'Рорком создать трехчасовую инсталляцию, в которой мы фокусируем свое внимание на средствах выражения нашего внутреннего мира через то, что вокруг нас. Мне интересно, как разные вещи могут способствовать этому процессу (я имею в виду визуальное сопровождение, оформление, музыку), и как все это вместе может составлять единое целое.

- Как именно происходит работа над проектом и кто еще вовлечен в нее?

Катя: Организатором проекта выступает Уральский филиал ГЦСИ, на их же площадке пройдут итоговые показы лаборатории. В проекте также задействованы 12 перформеров, отобранных на основе поданных ими заявок. Что касается работы на самой площадке, то она складывается довольно удачно. Мне очень нравятся те люди, которые объединились в этом проекте, и я чувствую, что они действительно стараются.

- Расскажите об участниках. Они все имеют отношение к творческим профессиям? Катя: Это те люди, которые заинтересованы в движении и в танце. Кто-то из них продолжает учиться в университете здесь в Екатеринбурге, у кого-то из них уже есть небольшой опыт участия в перформансах, кто-то абсолютный новичок. Есть также несколько человек из других городов.

- Ваш перформанс называется «Что (может делать тело), если...?» Почему в фокусе внимания именно тело, и в чем главная идея проекта? Катя: В рамках этой лаборатории мы работаем с телом как местом встречи разных дисциплин. Фраза, от которой я отталкиваюсь в работе над проектом, звучит примерно следующим образом: «Так как мы изменяемся с помощью того, с чем сталкиваемся, мы меняем и то, что нас окружает». Это и есть главная идея проекта. Вообще, когда я отправлялась в Россию для работы над этой инсталляцией, очень много думала том, чтобы затронуть в проекте темы, которые сейчас на фоне проходящих в Сочи Олимпийских игр активно обсуждаются в Европе. Ведь не секрет, что за рубежом у России не самый благоприятный образ, поскольку во многих медиа до сих пор на поверхности находятся вопросы, связанные с нарушением прав человека в вашей стране, притеснением ЛГБТ-сообщества и санкциями относительно Pussy Riot. Но мне не хотелось как-то включаться в политические процессы, поскольку это не первостепенно в моей работе. Хотя я встречаю очень много культурных противоречий и разногласий в рамках коммуникации на эти темы, которые для меня как творческого человека представляют интерес.

- С помощью каких инструментов вы будете выражать главную мысль перформанса? Катя: Говоря об этом проекте, нам бы хотелось немного уточнить формат показов, поскольку то, что будет происходить на площадке ГЦСИ 22 и 23 февраля, логичнее назвать инсталляцией с элементами перформанса. Во-первых, действие будет длиться около трех часов, а, во-вторых, на протяжении этого времени зритель волен как оставаться на площадке, так и удаляться на небольшие перерывы, а потом возвращаться в любое время. Кроме того, перформанс будет проходить и параллельно развиваться в пяти комнатах, поэтому у публики будет возможность перемещаться во время действия. Главная его особенность, в реализации которой я была очень заинтересована, - это продолжительность действия.

- Если весь процесс будет проходить в пяти комнатах, значит ли это, что каждая из них призвана нести отдельную смысловую нагрузку? Катя: Скорее, это будут отдельные миры. В чем заключается разница между ними, лучше увидеть лично.

- А готовы ли перформеры к трехчасовому движению? Катя: На текущий момент пока у меня нет оснований полагать, что перформеры не готовы. Да и структура проекта такова, что позволяет любому из участников на время выключиться из процесса, если ему это необходимо. В любом случае у нас еще есть время на доработки, и возможно, что-нибудь изменится. У нас постоянно что-то меняется! (смеется).

- Какая музыка будет звучать во время перформанса? Барнаби: Я не знаю еще (смеется). Я играю как на виолончели, так и на пианино. Но одно могу сказать абсолютно точно — заготовок не будет.

- То есть нас ждет импровизация? Барнаби: Да, по большей части. И, возможно, еще использую какой-нибудь фрагмент из того, что делал раньше.

- На наш взгляд, сегодня многие формы искусства часто приобретают практические или прикладные функции. Изобразительное искусство дает возможность не только созерцать красоту, но и делать эстетичным пространство, музыка, как известно, обладает некоторыми терапевтическими свойствами. Есть ли прикладные функции у перформанса как формы искусства? Барнаби: Перформанс, как и любое искусство, преобразует мир и создает его заново. Кроме того, перформативные практики позволяют, если образно выражаться, создавать нас самих заново.

- Катя, вы упомянули, что в сферу ваших интересов в том числе входит контактная импровизация. Вы проводите воркшопы, связанные с этим направлением?

Катя: Да, иногда провожу

- Какие люди приходят на них обычно? Катя: О, это очень разные люди, поскольку контактная импровизация охватывает весьма широкий круг интересов и не может быть ограничена потребностями только одной или двух каких-нибудь профессий. Барнаби: Я знаю много деловых людей и ученых, например, которые занимаются контактной импровизацией.

- Что они находят в этом занятии? Катя: Может быть, лучше у них спросить? Мне сложно говорить, за других людей (смеется)

- Но ведь вы что-то им предлагаете? Барнаби: Контактная импровизация — это путь к собственному телу. Для любого человека это способ найти контакт между собой и еще кем-то. Катя: Я думаю, вообще это интересно любому, кто заинтересован в каком-либо движении.

- В таком случае расскажите, пожалуйста, на каких принципах основывается контактная импровизация? Барнаби: Контактная импровизация — это исследование природы вещей: направления движения, взаимоотношений людей, не только полов. Во время занятий контактной импровизации мы учимся работать со своим телом, с гравитацией, с собой в отношении поверхностей. Главные принципы — равноправие и поток. Это разговор в потоке, где одно событие цепляется за другое органичным образом. Это очень весело!

- То есть, это способ поиска гармонии между внутренним и внешним? Барнаби: Да, мне нравится ваше понимание!

- На первый взгляд кажется, что контактная импровизация — это достаточно просто. Что может быть легче, чем спонтанно передвигаться по площадке, прикасаясь к тем, кто на ней находится. Разве нужно этому учиться? Барнаби: На первый взгляд да, принципы контактной импровизации довольно просты. И отчасти именно поэтому ей могут заниматься люди, далекие от хореографии. Катя: Тем не менее и этому нужно учиться, но только в том случае если действительно есть желание и интерес. Кто-то ходит прогуляться, кто-то принимает наркотики, кто-то занимается контактной импровизацией. У каждого своя сфера притязаний.